12 марта на сцене театра Coliseum в Лондоне прошел Гала-концерт «Иконы русского балета» (The Russian Ballet Icons), в котором приняли участие студенты Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой.
Они исполнили фрагмент из балета «Фея кукол» на музыку Йозефа Байера, восстановленного в прошлом году Николаем Цискаридзе для учащихся Академии. Выступление, по отзывам прессы, вызвало восторг у зрителей, собравшихся в воскресный вечер на концерт, посвященный наследию «Русских сезонов» Сергея Дягилева.
Нашу школу во главе с ректором представляли Влада Бородулина, Полина Буалова, Александра Коршунова, Павел Михеев, Элеонора Севенард, Оскар Фрейм, Александра Хитеева, а также педагог кафедры классического танца Татьяна Соломянко, которая дала мастер-класс студентам National Ballet School.
Гала-концерты The Russian Ballet Icons, организуемые компанией Ensemble Productions, проходят в Лондоне ежегодно с 2006 года. Программа каждого концерта насыщена именами как восходящих звезд, так и хорошо известных исполнителей, среди которых солисты лучших балетных трупп мира, включая Большой, Мариинский и Михайловский театры, Grand Opera de Paris, Berlin Staatsoper and Monte Carlo ballets, the Royal Ballet, English National Ballet и New York City Ballet.
Минфин отказался выделить деньги на филиал Академии русского балета имени А.Я. Вагановой во Владивостоке. Об этом главе государства Владимиру Путину рассказал ректор вуза Николай Цискаридзе на совместном заседании президентских советов по культуре и искусству и по русскому языку, состоявшемся в Санкт-Петербурге в пятницу, 2 декабря, передает корреспондент «Ленты.ру».
«Мы открыли филиал, а на что его содержать — этих денег не выделяется», — пожаловался артист балета.
Цискаридзе добавил, что представители ведущих культурных вузов просят оставить их госфинансирование хотя бы на уровне 2016 года. «Иначе мы не знаем, как мы будем существовать», — заявил он, подчеркнув, что речь идет о 60 учебных заведениях по всей стране.
Путин в ответ на это пообещал разъяснить ситуацию финансовым органам. «Как говорил Достоевский, если разъяснить, то и немец поймет. Думаю, что Минфин нас тоже поймет», — отметил глава государства.
Николай Цискаридзе стал ректором Академии русского балета имени А.Я. Вагановой в ноябре 2014 года. Петербургская академия — старейшая балетная школа России и одна из лучших профессиональных школ мира.
Ректор Академии имени Вагановой Николай Цискаридзе представляет свою воспитанницу Элеонору Севенард — в декабре вы увидите родственницу Матильды Кшесинской на исторической сцене Мариинки в «Щелкунчике».
Николай: Впервые заместитель министра культуры и начальник департамента образования обратились ко мне с предложением стать ректором еще осенью 2012 года и я сразу сказал «нет-нет-нет». С моей точки зрения, главный форпост балетного образования выглядел очень плачевно, и это стало особенно очевидно, когда в 2013 году отмечалось 275-летие Академии большим концертом в московском Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Придя на этот концерт, я сам себе сказал, как хорошо, что я принял правильное решение и отказался — наблюдать происходящее на сцене было печально. Конечно же, существует определенная дистанция между Москвой и Петербургом, не знаю почему и когда это началось. Есть презрительное отношение петербуржцев к москвичам и снисходительное отношение москвичей к петербуржцам, но, тем не менее, московская критика петербургский балет любит и очень часто ставит его в пример. Однако тогда в достаточно в резкой форме было написано немало о том, что все утрачено, что происходившее на сцене не соответствовало великой Школе.
Мои доводы в Министерстве культуры были просты: какой бы я не был хороший и талантливый, какими великолепными не были бы мои связи с Петербургом, а я единственный за 300 лет существования русского балета московский артист, который семнадцать сезонов регулярно выступал в Мариинском театре, имею в него пропуск в качестве артиста балета за подписью Гергиева и удостоился бенефиса на его сцене, все равно в случае моего назначения ректором поднимется невероятный крик, по поводу того, что я не являюсь выпускником ленинградского училища. Я понимал, что очень много моих сверстников гипотетически уже видят себя на этом месте, и затеют грандиозный скандал. Я даже называл имена тех, кто выступит громче всех, и все они сработали по предсказанному мной сценарию. В общем, вся эта история долго продолжалась, пока однажды в Кремле после заседания Совета по культуре при президенте Владимир Владимирович не отозвал меня в сторону и не спросил: «Как дела с предложением стать ректором и что смущает?». Я был потрясен тем, что он вообще знает о существовании этого предложения. Я честно сказал, что это вызовет жуткий резонанс, а он мне ответил: «Но ведь тебя прежде всего должна волновать работа, доказывай все делом». Мы говорили буквально две минуты, это не была аудиенция, но после этого я все для себя внутренне решил. И когда ко мне обратился Владимир Мединский, а я вновь привел свои доводы, министр сказал мне, что у него ко меня полное доверие как к профессионалу и у меня карт-бланш: я могу делать все, что сочту нужным.
Три года назад я стал ректором Академии имени Вагановой, и вы просите меня подвести итоги. Но я не вправе судить о себе. Что-то из сделанного мне нравится, что-то из задуманного совершить еще не удалось. Я понимаю, что не все мои пожелания выполняются сразу. У Петербурга свой ритм жизни. Я часто объясняю детям, что они ходят по безумно прекрасному городу с очень сложной историей. Если здание грязное и покосившееся, они должны видеть не внешнюю оболочку, а суть — его неповторимость и красоту. Но состояние их самих зависит только от них.
В каждом выпуске есть дети, на которых я возлагаю надежды: у них не только милая внешность или способности, но еще и индивидуальность. В первые же свои дни в Академии я попал в водоворот подготовки к традиционным предновогодним «Щелкунчикам» на сцене Мариинского театра и увидел в вальсе Элеонору, сразу выделив этого ребенка. Потом мне объяснили историю ее семьи, происхождения. Другое дело, что этот флер будет постоянно ее преследовать и, к сожалению, злопыхатели всякий раз будут ставить ей в укор родство с Матильдой Кшесинской. Но для меня она всегда будет прежде всего Элеонорой.
Элеонора: Я не помню точно, в каком возрасте узнала о том, что моим прапрадедушкой был брат Матильды Феликсовны. Со времен Иосифа Феликсовича Кшесинского никто у нас не был связан с балетом — прадед, дедушка и отец получили техническое образование. Сейчас папа увлекся археологией, ведет раскопки в Черногории, а мама — историк, она преподавала, работала переводчиком, занималась нашим воспитанием. Моя младшая сестра тоже учится в Академии, старший брат — в Театральной академии, а младший — школьник.
Мой отец в 1990-е годы приложил немало усилий для того, чтобы возродить память о Кшесинской: он начал искать исторические документы, поехал во Францию, разыскал там ее учениц, собрал много материалов и затем организовал выставку о великой балерине в ее бывшем особняке, в котором теперь располагается Музей политической истории России. В последнее время о Матильде Феликсовне вновь стали говорить как об артистке, а не только как о фигуре, связанной с династией Романовых. Ведь прежде всего она была очень яркой балериной с потрясающей техникой и упорным характером — недаром она стала первой в истории нашей соотечественницей, которая смогла показать 32 фуэте. Существуют воспоминания, что когда она выходила на сцену, то демонстрировала огненный танец, невероятную эмоциональность, харизму, ее выступления были по-настоящему запоминающимися. Потрясающими танцовщиками были ее отец и брат — вместе они танцевали краковяк в сцене польского бала в опере «Жизнь за царя».
Николай: Я очень счастлив, что в минувшем ноябре после большого перерыва нам удалось возобновить международный конкурс учащихся балетных школ Vaganova Prix, потому что он, прежде всего, помог показать истинную картину состояния нашей системы преподавания. Победа на нем корейской пары — Субин Ли и Санмин Ли — наглядно продемонстрировала то, о чем я все время говорил на всевозможных методических совещаниях: страны Азии давно нас обогнали. Потому что они полностью переняли нашу систему образования, заполучили лучших педагогов и подошли к процессу обучения не с русским авось, а со свойственным их менталитету трудолюбием. Наши и европейские дети думают о чем угодно, только не о монотонном ежедневном труде — на них действуют весна, снег, девочки, влюбленность, сериалы… А японцы, китайцы или корейцы работают как компьютеры. И к тому же в этих странах огромное количество подготовленных детей — в Китае практически в каждом крупном городе сегодня работает своя большая балетная школа, а та пара, что приехала к нам из Кореи, прошла огромный отборочный тур из 2000 претендентов на место.Совсем не случайно сегодня в Мариинском театре главным виртуозом является Кимин Ким, а он корейского происхождения. Но при этом надо понимать, что относиться к конкурсам всерьез — неправильно. Это просто шанс для артиста проявить себя. Для нашей профессии настоящим показателем является только роль на сцене, а все остальное — препарасьон, подход к роли.
Элеонора: С четырех лет я начала заниматься хореографией и гимнастикой, и в какой-то момент мама предложила попробовать поступить в Академию имени Вагановой. Она дала мне четко понять, что это выбор на всю жизнь: в этом случае балет станет моей будущей профессией. Я поступила сначала на подготовительное отделение, а потом в 10 лет перешла в 5 класс общеобразовательной школы и в 1 класс Академии. Этим летом уже буду выпускаться в театр. Так получилось, что в прошлом сезоне я станцевала семь спектаклей «Щелкунчик» в хореографии Василия Вайнонена — два на сцене Мариинского театра, а потом пять на гастролях в Японии.
Думаю, это очень пригодится мне в будущем. Сейчас я уже думаю не столько о технике в этой партии, сколько о нюансах, о наполненности образа. Когда есть возможность, я конечно хожу в Мариинский театр, потому что нужно знакомиться с репертуаром. Но это не всегда получается и к счастью сейчас есть Интернет, в котором можно посмотреть записи всех спектаклей в хорошем качестве. Конечно нам легче, чем нашим предшественникам — педагоги нам рассказывали, как раньше нужно было отлавливать людей в коридоре в театре, чтобы они тебе из ног в ноги передавали порядок движений. К тому же в Сети можно посмотреть много разных вариантов одного и того же па-де-де, и найти то, что тебе ближе.
Николай: Для меня очень важный момент заключается в том, как сложится судьба ученика дальше, — все, кто при мне выпускался из школы в театры, уходили минимум с пятью готовыми балетами. То же самое будет с Элей, она выйдет из Академии в театр с серьезным репертуаром: уже станцевала полностью «Щелкунчика», «Фею кукол», второй акт «Лебединого озера». И у меня есть еще задумки для нее.
Десятилетиями Нью-Йорк покоряли строгие шеренги лебедей из Большого и Мариинки. Сегодня город на Гудзоне аплодирует новой русской хореографии.
На афише театра New York City Center — Диана Вишнева в костюме короля Людовика XIV. При входе в зал зрителям вручают программку с вложенной в нее узкой бумажной полоской, где напечатано всего несколько слов, — и при взгляде на это объявление каждый вздыхает: Дианы не будет. Одна из лучших балерин нашего времени недолечила травмированную ногу и не смогла исполнить свою мечту: в первый раз в жизни выйти в мужской роли. Но лишь четыре человека из полуторатысячного зала разворачиваются и уходят до начала представления; то есть они приходили в театр только ради Вишневой. Остальные — «в предвкушении чего-то нового, что обещало название вечера — Ardani 25 dance gala.
Миссия выполнима
«Ардани» — это два человека, Сергей и Гаянэ Данилян. Четверть века назад, едва окончив ГИТИС, они решили поменять отечественный балет и отношение к нему — в стране и за ее пределами.
Конечно, наши театры ездили на гастроли задолго до появления на свет «Ардани артистс». Бежала по лондонской сцене Уланова (и в кулисах складывались в штабеля будущие знаменитые английские балетмейстеры), строгие шеренги лебедей покоряли Нью-Йорк… С течением времени у европейцев и американцев закрепился своеобразный взгляд на вещи: российский — тогда еще советский — балет стал ассоциироваться только с классикой. Русские в «Дон Кихоте», «Лебедином озере»? Да, везите, и побольше! Новые постановки, поиски? Нет, спасибо, не надо.
Правда, долгое время нам и предложить-то было нечего. Правивший в Большом Юрий Григорович разрешал ставить в его театре только тем хореографам, что заведомо не могли быть ему конкурентами, местность была выжжена лет на тридцать вперед. Но факт остается фактом: к девяностым годам ХХ века к нашим театрам в Европе и в Штатах стали относиться только как к эксплуататорам классики. Отрасль вывозила на экспорт «наследие», а собственное производство балетов если и существовало, то в неконкурентноспособном виде. Изменить эту ситуацию и взялись Сергей и Гаянэ Данилян.
Первый их проект был внутри страны, и назывался он «Божественная»: речь еще не шла ни о производстве собственных программ, ни о знакомстве целых государств с труппами, им прежде неведомыми. Это был слом границы — для начала между Большим и Мариинским театрами. Две главные труппы страны десятилетиями не контактировали между собой, рассказывая друг о друге ехидные анекдоты (каждая школа считает, что только она танцует правильно). И вдруг юная, только что окончившая школу «божественная» Диана Вишнева влетела на сцену Большого в «Дон Кихоте». Это было похоже на слом Берлинской стены — ну надо же, за «занавесом» тоже есть люди, и какие! Потом Москве была явлена Ульяна Лопаткина — так был закреплен успех.
По рецепту Дягилева
Хотя на афише в Нью-Йорке и стоит цифра 25, внутри которой – визиты Большого в США и знакомство Штатов с труппой Бориса Эйфмана, что теперь чуть ли не ежегодно собирает дань со своих восторженных американских поклонников, Даниляны самой важной частью своей истории считают последнее десятилетие. Именно в этот период с их помощью стали появляться на свет новые билеты.
Они следуют дягилевской идее и практике – соединять в работе артистов, хореографов, композиторов и художников.
Создание нового и предъявление его миру – занятие рискованное и в смысле денег, и в смысле репутации. Для проектов “Ардани” (“Короли танца”, “Красота в движении”, “Диалоги”, “Отражения”, “Соло для двоих”) ставили спектакли Кристофер Уилдон, Алексей Ратманский, Джон Ноймайер и многие другие выдающиеся хореографы. Сначала “внешняя” идея была в том, чтобы показать: наши артисты могут танцевать не только вечную классику, они прекрасны и в сегодняшних сочинениях. Именно так новые роли получили Николай Цискаридзе и Диана Вишнева, Наталья Осипова и Иван Васильев, и немаленькое еще количество солистов Большого и Мариинки. “Внутренняя” же была обращена к обитателям нашей страны, привыкшим, что классика – наше все, и можно жить вовсе без премьер, годами же жили! Их, зрителей участие звезд первой величины должно было побудить внимательнее всмотреться в непривычные тексты, этими звездами исполняемые. Ну а потом задуматься, а точно ли в хореографии мы впереди планеты всей?
Теперь, в год двадцатипятилетия “Ардани”, разговор уже идет по-другому. “Посмотрите граждане американцы, в России и хореографы рождаются, кроме уже известного вам Ратманского, правда-правда”. И вы, товарищи-граждане россияне, тоже взгляните.
Выпускной концерт АРБ имени Вагановой 2016 год. Фото Натальи Разиной.
Вагановская академия представила свой выпускной концерт сразу в двух столицах — сначала в петербургском Мариинском театре, а вчера и в московском Кремле. На 274-й выпуск со дня основания и третий, который опекал в качестве директора Николай Цискаридзе, посмотрела Ольга Федорченко.
Программа для презентации была составлена нестандартно: очередная попытка уйти от дивертисментного построения выпускного спектакля увенчалась полным и безоговорочным успехом. Три акта выпускного концерта убедительно раскрывают даже не столько способности и таланты закончивших балетное образование, сколько блестяще реализуют концепцию директора Академии господина Цискаридзе, заявленную им во вступительном слове перед занавесом: «Подчеркнуть величие нашей культуры». Величие подчеркивалось балетными сценами из опер М. И. Глинки «Жизнь за царя» («Польский бал») и «Руслан и Людмила» (сцена «Волшебные сады Наины»), «Болеро» в хореографии Брониславы Нижинской и «Фея кукол» Сергея и Николая Легатов — Константина Сергеева в редакции господина Цискаридзе. Редко когда программа выпускных спектаклей могла похвастаться гармоничной балансировкой между роскошным характерным танцем, пластическими изысками хореографического авангарда 20-х годов прошлого века и безмятежной классикой!
«Польский» акт «Жизни за царя» в хореографии Андрея Лопухова и Сергея Кореня был возобновлен стараниями характерной примы ленинградской сцены Ирины Генслер. И это возобновление стало истинно кульминацией выпускных вечеров, несмотря на то, что им программа открывалась. Какие страсти кипели в сдержанно-сосредоточенном шествии (королевский полонез) и как залихватски взвивались руки в приветствии; какая танцевальная «дуэль» сопутствовала краковяку, и как «трещал паркет под каблуком» во время высокородной мазурки! Недостаток воспитания проявил лишь сидящий на сцене оперный хор: он напрочь отказывался приветствовать вставанием дефилирующую перед ними королеву. По-хорошему впечатлили характерные солисты (Анастасия Константинова, Роман Малышев, Ксения Осинцева, Егор Геращенко), для которых имперские традиции «большого стиля» есть школа профессионализма. В классическом вальсе одна из прим выпуска Алена Ледях (класс И. А. Ситниковой) с большой экспрессией и практически без помарок взлетала в высоких прыжках и прочерчивала безупречные и смелые диагонали па-де-бурре. Фокинский шедевр почти столетней давности «Волшебные сады Наины» поразил неожиданной танцевальной свежестью. Хореографический дурман отменно навевала Алена Ковалева (педагог Ю. А. Касенкова), чья пластическая точность в деталях и дивная координированность, несмотря на очень своеобычные внешние данные, аттестуют выпускницу как одну из надежд нынешнего года.
«Болеро» Брониславы Нижинской, показанное во втором отделении, вызвало более всего вопросов. Хореографический авангард 1928 года, сочиненный Брониславой Нижинской (и восстановленный Андрисом Лиепой) для гениальной танцовщицы-дилетантки Иды Рубинштейн, впервые показали в Петербурге. Собственно, повод найден, но не смысл. Монологичная история женщины с трудной судьбой, пронизанная открытым эротизмом и томлением плоти вряд ли «идеологически» подходит для программы выпускных спектаклей. Нет, конечно, оканчивающие Академию русского балета — люди весьма просвещенные и, вероятно, опытные. Но все же хотелось бы большего соответствия исполняемой программы теме юности и традиционных «открытых дорог». Но в свете исполненного «Болеро» дорога, казалось, идет лишь в одном направлении: солировавшая Анастасия Яроменко (педагог И. А. Ситникова) больше напоминала пэтэушницу «на раене», нежели роковую незнакомку.
Венчал вечер одноактный балет «Фея кукол» — очаровательная безделушка про пупсиков, зайчиков и оживленных кукол различных национальностей. Господин Цискаридзе мастерски отредактировал балет, убрав музыкальные и танцевальные длинноты, кое-где подсократил вариации или вообще их купировал. Благодаря этой правке (весьма деликатной), «Фея кукол» стала более динамичной и менее затянутой. И огорчительно, что в этом аполитичном балете нашли повод для цензуры: так, из программы дивертисмента исчез номер «Казак и малороссиянка», вместо которого господин Цискаридзе сочинил «Русский танец», не могущий похвастаться яркими художественными достоинствами. Также изъяли «неполиткорректный» танец кекуок в исполнении пары афроамериканцев, который мирно жил в «Фее кукол» с 1903 года. Тем не менее балет является кладезем для балетной школы, и таковым и остался: практически весь состав Академии с наслаждением танцует, играет и самовыражается. Два выпускных Пьеро Павел Остапенко (класс И. В. Новосельцева) и Олег Игнатьев (педагог А. А. Ермоленков) успешно доказали свою состоятельность в прыжках и пируэтах, соревнуясь перед премиленькой Феей — предвыпускной ученицей Элеонорой Севенард, родственницей Матильды Кшесинской, первой исполнительницы этой партии. Так что с традициями и наследием в Академии русского балета все более чем в порядке!
Мария Ильюшкина, студентка I курса бакалавриата Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой, заняла Первое место на Международном балетном конкурсе Валентины Козловой (VKBIC) в Нью-Йорке, США и приглашение в балетную труппу Opera de Bordeaux во Франции.
Два американских участника конкурса — Никита Борис и Джастин Валентайн получили приглашение пройти годовую стажировку в Академии Русского балета имен А.Я. Вагановой. Их пригласил ректор Академии Николай Цискаридзе, вошедший в жюри конкурса.
Мария Ильюшкина, Валентина Козлова, Николай Цискаридзе на Международном балетном конкурсе VKBIC в Нью-Йорке
Международный балетный конкурс был основан в 2011 году Валентиной Козловой, в прошлом – балериной Большого театра в Москве, затем труппы «Сити-Балет» в Нью-Йорке. В конкурсе принимают участие учащиеся хореографических школ и начинающие артисты в четырёх возрастных группах – от 11 до 26 лет. В этом году VKIBC был посвящён Виолетт Верди, которая была судьей на первом конкурсе, а затем его почётным председателем. Финал VKIBC проводился с 25 по 30 апреля в Peter Jay Sharp Theatre в Symphony Space в Нью-Йорке.
Назначение Цискаридзе ректором АРБ имени Вагановой раскололо балетный мир
Две самые известные балетные школы — петербургскую и московскую — столкнули лбами. Неожиданное и категоричное назначение безусловной звезды мирового уровня, но при этом москвича Николая Цискаридзе на пост ректора Академии Вагановой не на шутку обеспокоило балетный Петербург. Будут ли сохранены традиции и как смогут ужиться два разных подхода в одном образовательном процессе?
Балетный Петербург лихорадит уже вторую неделю. Неожиданное и категоричное назначение воспитанника московской школы Николая Цискаридзе ректором Академии русского балета столкнуло двух исторических конкурентов. Размашистой, как сегодня выразились педагоги Вагановки, московской и строгой, петербургской. Но главное, что больше всего тревожит академию, — отсутствие гарантий сохранения традиций Агриппины Вагановой. При этом не стоит забывать, что москвич Цискаридзе является учеником любимой воспитанницы Вагановой Марины Семёновой.
Корреспондент НТВ Андрей Курицын узнал, чему учат в балетных школах.
Зал Михайловского театра, затаив дыхание, следит за выступлением Насти Лукиной. На престижном конкурсе молодых исполнителей воспитанница Вагановки единственная вышла на сцену с неклассическим произведением. Хореографию «Парящих» придумала выпускница, преподаватель и тоже Академии русского балета Ксения Зверева. Вместе они завоевали этот Гран-при.
Анастасия Лукина, воспитанница Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой: «Это была не просто современная хореография, не просто номер. Это было что-то более высокого уровня».
Но очередной триумф петербургской школы остался где-то на втором плане. Первополосным вышел скандал со сменой руководства Вагановки. Академия восприняла назначенца Цискаридзе в штыки, в воздухе запахло революцией. А накануне балетная оппозиция вновь собрала протестную пресс-конференцию.
Кажется, что в этих стенах любое новое назначение отзовется громким эхом, особенно если решение о смене руководства принимается тихо, без советов с коллективом. В консервативной школе со своими устоявшимися традициями даже случайного посетителя принято приветствовать реверансом. Но это, видимо, тех, кто пришел сюда с миром. Если на этот счет есть сомнения, то принимают в штыки.
Дело может не столько в самой кандидатуре Николая Цискаридзе, а в том, как он здесь появился. Коллектив Академии русского балета в борьбе против новых назначений объединился с ведущими солистами Мариинского театра.
Старейшие педагоги школы, среди которых еще ученики самой Агриппины Вагановой, и знаменитые выпускники, которых рады видеть и на многих зарубежных сценах. Выступающие не скрывали, что с большим уважением относятся к Николаю Цискаридзе и ценят его как великого танцовщика, но готовы стеной стоять, чтобы никто извне не покушался на многолетние традиции академии.
В объективе телекамер смена руководства выглядела так: букет красных роз — уже бывшему ректору Вере Дорофеевой. Букет белых роз — пока не спешащей уходить Алтынай Асылмуратовой. Но откровенная дискуссия проходила уже в закрытом от прессы режиме. Ее видеозапись позже просочилась в Интернет. И стало ясно: заявление по собственному желанию для Веры Дорофеевой — это согласие на предъявленный ультиматум. Ведь на кону стояло болезненное объединение Вагановки с Мариинкой.
Вера Дорофеева, бывший ректор Академии русского балета имени А. Я. Вагановой: «Объединения не будет при условии, что я ухожу с работы и Алтынай уходит с работы. Нужно дать дорогу молодым. Вот такая связь».
Алтынай Асылмуратовой не пришлось ничего говорить. Коллеги пока отстояли ее громкими продолжительными аплодисментами. Делегаты от министерства так и не ответили на главный вопрос вагановцев: что не так с академией? Чиновники ограничились общими замечаниями: ситуация сложная, перестановки назрели, учебное заведение нужно развивать.
В это время интернет-общественность уже прикидывала, кто из высоких покровителей недавно еще безработного Николая Цискаридзе приложил руку к этому назначению. В едких комментариях затерялись такие достоинства московского танцовщика, как диплом юриста и педагогический опыт. И пусть с ленинградским образованием не сложилось, зато петербургскую прописку он уже оформил.
Как сообщает корреспондент НТВ Юлия Олещенко, свою петербургскую квартиру с видом на Львиный мостик Николай Цискаридзе приобрел задолго до нынешнего назначения. Как он сам признавался в интервью, чтобы отдыхать от столичной суеты. И 27 лет назад, выбирая между Ленинградом и Москвой, Вагановкой и Московским хореографическим училищем, для профессионального старта он предпочел белокаменную.
Во многом это решение было обусловлено недружелюбным, грозящим пневмониями климатом Северной столицы и неидеальным здоровьем будущей звезды балета. Его фамилия происходит от грузинского цискари — первая звезда. Выходит, с самого рождения Николай Цискаридзе был обречен на победу.
В 98-м он получит красный диплом о высшем образовании. К этому времени уже шесть лет работая в Большом театре. Свои первые сольные партии он готовил с Улановой и Симачёвым, Семёновой и Фадеечевым.
Один из одноактных балетов специально для Цискаридзе поставил Борис Эйфман. Участвуя не один год в проекте «Короли танца», гастролируя по миру, артист получает все новые и новые звания и награды. При этом, находя время для занятия педагогической деятельностью в Московской государственной академии хореографии и Большом театре. Но этот опыт далеко не все считают предвестником будущей высокой должности в Академии русского балета имени Вагановой.
Во время съемок популярного телевизионного шоу Николай Цискаридзе назвал себя «Последней звездой Большого театра». Взойдет ли светило вновь? В новом качестве, уже на берегах Невы? Без ореола скандальной известности и медийной популярности, в море повседневных забот о процветании легендарного учебного заведения?
Подростком Коля Цискаридзе восхищался Сергеевым и Дудинской — прославленными педагогами Вагановки, их «высочайшим царственным стилем». Возможно, теперь настал момент увидеть разницу между блистать и светить, сиять и греть.
Заверения Цискаридзе: мол, мы с вами одной крови, в стенах Вагановки не нашли поддержки.
Николай Цискаридзе, и. о. ректора Академии русского балета имени А. Я. Вагановой: «Мы все с вами выращены в одной системе. Разногласий быть не может. Как у нас может быть разная школа? Откуда вы знаете? А вы думаете, что все мои учителя, которые выпускались из этих стен, стали учить по-другому, если переехали на 600 километров южнее?»
Ожесточенные споры, сумеет ли московский танцовщик возглавить ведущее учебное заведение Петербурга, с каждым днем звучат все громче. Классический петербургский балет славится строгостью и чистотой владения руками. Кроме того, школа Вагановой известна своими танцовщицами — вот она, душа балета.
Вольная Москва же часто отступает от классики, делает упор на технику и атлетичных танцоров. Сторонники объединения примерно так и рассуждают: если правильные петербургские руки поставить на сильные московские ноги, тогда русский балет поднимется с колен. Сюжет этой «Женитьбы» давно описал классик: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича».
Юлия Махалина, прима-балерина Мариинского театра: «У нас в театре тоже танцуют не только представители петербургской вагановской школы. И точно так же в Большом театре танцуют не только представители московской школы. Что же мы разводим вокруг этого такой балаган? Я уже не говорю о том, что явные штрихи английской школы присутствуют в нашей же школе».
Подробнее — в итоговом репортаже НТВ-Петербург.
